Черно-белый — это возможность взглянуть на нынешний мир через призму дневников писателей, известных каждому.

Критика в отношении себя и своих произведений, житейские советы, философские размышления, тонкий юмор, искренняя творческая тоска, рассуждения о любви, политике и понемногу вообще обо всем, что их беспокоило.

Предлагаем побыть в роли наблюдателей и подсмотреть за тем, как ощущали окружающий мир и самих себя они — гении пера, написавшие книги, определившие понятие классика литературы, — а на деле такие же простые люди, как и мы с вами.

Черно-белый, потому что мы берем ответственность поделить переживания писателей на: имеющие негативный оттенок — черный и позитивный — белый.
Черно-белый — это возможность взглянуть на нынешний мир через призму дневников писателей, известных каждому.
Критика в отношении себя и своих произведений, житейские советы, философские размышления, тонкий юмор, искренняя творческая тоска, рассуждения о любви, политике и понемногу вообще обо всем, что их беспокоило.

Предлагаем побыть в роли наблюдателей и подсмотреть за тем, как ощущали окружающий мир и самих себя они — гении пера, написавшие книги, определившие понятие классика литературы, — а на деле такие же простые люди, как и мы с вами.

Черно-белый, потому что мы берем ответственность поделить переживания писателей на: имеющие негативный оттенок — черный и позитивный — белый.

В первом выпуске заново познакомимся с Львом Николаевичем Толстым, который вел дневник на протяжении более шестидесяти лет.

Какой Толстой сегодня ты?
  • Я дурен собой, неловок, нечистоплотен и светски необразован. Я раздражителен, скучен для других, нескромен, нетерпим (intolerant) и стыдлив, как ребенок. Я почти невежда. Что я знаю, тому я выучился кое-как сам, урывками, без связи, без толку и то так мало. Я не воздержан, нерешителен, непостоянен, глупо тщеславен и пылок, как все бесхарактерные люди. Я не храбр. Я неаккуратен в жизни и так ленив, что праздность сделалась для меня почти неодолимой привычкой.
    О себе
    1854-1857
  • 1) Валялся. 2) Падал духом. 3) Злился — ударил кошку и 4) Вообще забыл о правилах. 5) Гадал.
    Об упадке духа
    1854
  • Всегда буду говорить, что сознание есть величайшее моральное зло, которое только может постигнуть человека. Больно, очень больно знать вперед, что я через час, хотя буду тот же человек, те же образы будут в моей памяти, но взгляд мой независимо от меня переменится, и вместе с тем сознательно.
    О тщетности бытия
    1851
  • Проснулся не поздно и утро работал хорошо, но после обеда зато, исключая — прекрасной комедии «Свои люди сочтемся», целый вечер шалопутничал.
    О прокрастинации
    1854
  • Когда мы знаем, что человек приговорен к смерти, мы добры к нему — любим. Как же мы можем кого-нибудь не любить, когда знаем, что все приговорены.
    О любви к ближнему
    1895
  • Совсем сумасшедшие управляют всем.
    О власти
    1900-1901
  • Странно, что дурные книги мне больше указывают на мои недостатки, чем хорошие. Хорошие заставляют меня терять надежду.
    О книгах
    1852
  • Преступно спал.
    Об упадке духа
    1854
  • Вред искусства ещё в том, что оно наполняет жизнь подобием жизни.
    Об искусстве
    1893-1895
  • Мне «Война и мир» теперь отвратительна вся. Мне на днях пришлось заглянуть в нее для решения вопроса о том, исправить ли для нового издания, и не могу вам выразить чувство раскаянья, стыда, которое я испытал, переглядывая многие места! Чувство вроде того, которое испытывает человек, видя следы оргии, в которой он участвовал. — Одно утешает меня, что я увлекался этой оргией от всей души и думал, что кроме этого нет ничего.
    О «Войне и мир»
    1873-1879
Буду стараться не раздражаться и стоять на своем, главное, молчанием.
Почерк Льва Николаевича был совершенно ужасен, ему бы позавидовали даже самые опытные врачи. Каракули писателя удавалось расшифровывать его жене — Софье Андреевне, которая помимо всего прочего, была ему и личным помощником, и редактором. Именно она переписывала «человеческим» почерком черновики мужа.

Попробуйте побыть в ее роли, попытавшись разобрать две страницы из дневника Льва Николаевича.
Материал в тему: «Писатели и их любовь»
Нельзя же лишить миллионы людей, может быть, нужного им для души. Повторяю: «может быть». Но даже если есть только самая малая вероятность, что написанное мною нужно душам людей, то нельзя лишить их этой духовной пищи для того, чтобы Андрей мог пить и развратничать и Лев мазать и... Ну да Бог с ними. Делай свое и не осуждай.. Утро.
День, как и прежние дни: нездоровится, но на душе меньше недоброго. Жду, что будет, а это то и дурно.

Софья Андреевна совсем спокойна.
30 июля. Чертков вовлек меня в борьбу, и борьба эта очень и тяжела, и противна мне. Буду стараться любя (страшно сказать, так я далек от этого), вести ее.

В теперешнем положении моем, едва ли не главное нужное — это неделание, не говорение. Сегодня живо понял, что мне нужно только не портить своего положения и живо помнить, что мне ничего, ничего не нужно.
31 июля. Прошел вечер праздно. Приезжали Ладыженские, я слишком много болтал. Софья Андреевна опять не спала, но не зла. Я жду.
Наведите на кружок со знаком вопроса, чтобы увидеть отрывок в печатном виде
Нажмите на кружок со знаком вопроса, чтобы увидеть отрывок в печатном виде
  • Да, пожелайте мне работать. До сих пор не работаю. Обложился книгами о Петре I и его времени; читаю, отмечаю, порываюсь писать и не могу. Но что за эпоха для художника. На что ни взглянешь, всё задача, загадка, разгадка которой только возможна поэзией. Весь узел русской жизни сидит тут.
    О самообразовании
    1872
  • Человеку свойственно стремиться к увеличению. Это может быть увеличение количества рублей, картин, лошадей, чинов, мускулов, знаний, а увеличение одно только нужно: увеличение доброты.
    О добре
    1906
  • Утром хотел писать, но не очень и потому шил сапоги.
    О приоритетах
    1889
  • Начал учиться в манеже ездить на велосипеде. Очень странно, зачем меня тянет делать это. Евгений Иванович отговаривал меня и огорчился, что я езжу, а мне не совестно. Напротив, чувствую, что тут есть естественное юродство, что мне всё равно, что думают, да и просто безгрешно, ребячески веселит.
    О простых радостях
    1895
  • Я очень хорошо знаю, что я — старая, промерзлая, гнилая и еще под соусом сваренная картофелина, но весна так действует на меня, что иногда застаю себя в полном разгаре мечтаний о том, что я растение, которое распустится вот только теперь вместе с другими и станет просто, спокойно и радостно расти на свете Божьем.
    О весне
    1856-1862
  • Ничто духовное не приобретается духовным путём. Ни религиозность, ни любовь – ничто. Духовное всё творится материальной жизнью – в пространстве и времени. Духовное творится делом.
    О духовном
    1902
  • Одно средство жить — работать. Чтобы работать, надо любить работу. Чтобы любить работу, надо, чтобы работа была увлекательна. Чтобы она была увлекательна, надо, чтобы она была до половины сделана и хороша.
    О работе
    1862
  • Да, лучшее средство к истинному счастию в жизни — это: без всяких законов пускать из себя во все стороны, как паук, цепкую паутину любви и ловить туда все, что попало, и старушку, и ребенка, и женщину, и квартальнаго.
    О гармонии
    1856
  • Люблю, когда мы долго одни и я говорю: что нам делать? Соня, что нам делать? Она смеется. Люблю, когда она рассердится на меня и вдруг, в мгновенье ока, у ней и мысль и слово иногда резкое: оставь, скучно; через минуту она уже робко улыбается мне. Люблю я, когда она меня не видит и не знает, и я ее люблю по-своему. Люблю, когда она девочка в желтом платье и выставит нижнюю челюсть и язык, люблю, когда я вижу ее голову, закинутую назад, и серьезное и испуганное, и детское, и страстное лицо, люблю, когда...
    О Софье Андреевне
    1863
  • Смотрел на прелестный солнечный закат. В нагроможденных облаках просвет, и там, как красный неправильный угол, солнце. Всё это над лесом, рожью. Радостно. И подумал: Нет, этот мир не шутка, не юдоль испытания только и перехода в мир лучший, вечный, а это один из вечных миров, который прекрасен, радостен и который мы не только можем, но должны сделать прекраснее и радостнее для живущих с нами и для тех, кто после нас будет жить в нем.
    О мире
    1894
В течение первой половины 1847 года 18-летний Толстой составляет всевозможные своды правил, призванные упростить его жизнь в будущем.

Среди них правила для развития воли, «правила в жизни», правила в отношении к самому себе, правила деятельности (телесной, чувственной и умственной), правила для подчинения самолюбия и корыстолюбия, правила любви, правила для развития разума, памяти, воображения, способности делать выводы и многие-многие другие.

Мы выбрали из них пять тех, что даже спустя 173 года ни капли не потеряли своей актуальности.
Каждое утро составлять список дел на день
1
Сосредотачивать все внимание на одном предмете
2
Читать и думать всегда громко
3
Не бросать начатое дело
4
Всегда говорить правду
5
Поделиться материалом: